Безумное пари - Страница 20

Кейт с изумлением поняла, что его доброе отношение тронуло ее, и, в сущности, она хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Она уже не чувствовала себя такой одинокой в этом мире. От него исходила такая сила, что это вселяло в нее уверенность, что он позаботится о ней. Будет нетрудно научиться во всем полагаться на такого человека. Наверное, это даже приятно.

В то же время внутренний голос предупреждал ее, чтобы она не теряла бдительности. Она почти ничего не знает о мужчинах, предостерег ее он, и совсем ничего не знает о таких мужчинах, как Бретт Уэстбрук. Слишком велика вероятность, что она неправильно истолкует его отточенное благородство и проникнется нежными чувствами к человеку, для которого она всего лишь временная подопечная. Гораздо разумнее настроить себя на будущее, в котором не будет его широких плеч и пронзительных глаз. В конце концов, она и не надеялась снова увидеть его после того, как они приедут в Лондон.

По другую сторону двери Бретт с трудом переводил дыхание. Все оказалось труднее, чем он думал. Неужели Кейт не понимает, как она соблазнительна? Можно подумать, она никогда не встречала мужчину из плоти и крови. Если она по-прежнему будет выглядеть такой хрупкой и беззащитной, то скоро узнает, какой опасной может быть разгоряченная плоть. Он с удовольствием поможет ей открыть для себя радости любовных игр и пробудит в ней чувственное возбуждение, которое сможет сравниться с его собственным.

«Прекрати, — яростно пробормотал он себе под нос. — Она леди, благовоспитанная девушка. Она определенно не из тех женщин, о которых позволительно так думать, если, конечно, ты не собираешься на ней жениться. Только тронь ее — и все двери в Англии захлопнутся перед твоим носом. Брось ее на произвол судьбы — и результат будет примерно тем же. Если бы он не увез ее из Райхилла, этих неминуемых последствий можно было бы избежать, но теперь об этом поздно думать».

Приглушенно ругаясь, Бретт зашагал во двор. Ему нужно было время, чтобы привести в порядок свои чувства и дать крови остыть, прежде чем он сможет выдержать шумный ужин в столовой. Он застонал при мысли о предстоящем застолье. Оставалось надеяться, что Кейт лучше проведет время.

Бретт раздраженно уставился в бокал с бренди. Вечер выдался тоскливее некуда, и запасы его терпения почти истощились. С трудом дождавшись окончания любительского боя, он был вынужден три нескончаемых часа терпеливо наблюдать, как его друзья топят свое разочарование в вине. Теперь в гостинице наконец-то наступила тишина. Он встал, потянулся и начал подниматься по лестнице, оставив наполовину недопитый бокал бренди на столе. За последние два дня он выпил бренди более чем достаточно.

Бретт остановился у двери, ведущей в комнату Кейт, и прислушался. Оттуда не доносилось ни звука, поэтому он аккуратно вставил ключ в замок и осторожно повернул его. Дверь бесшумно отворилась, и он мысленно благословил Матильду за рачительное ведение хозяйства, так как Кейт не проснулась. Он на цыпочках вошел внутрь и, облегченно вздохнув, закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.

Маленькая комнатка располагалась в углу гостиницы. Окна занимали две стены, вдоль оставшихся двух стен стояла, тесня друг друга, громоздкая мебель. Занавески были открыты, и комната купалась в бледном сиянии луны. Бретт без труда различил свой багаж, стоявший на полу возле большого кресла.

«Это, — мрачно подумал он, — и будет моей постелью в эту ночь». И это ложе явно не сулило сладких снов: в карете и то было бы удобнее.

В центре комнаты, занимая почти все пространство, стояла огромная кровать без полога, на которой возвышалась груда перин. Посередине, почти утонув в море подушек, крепким сном спала Кейт. От потрясения, что она лежит перед ним такая беззащитная, полностью в его власти, тело Бретта напряглось, объятое пламенем жгучего желания.

Она подложила руку под голову — золотистые волосы струились сзади нее по подушке, словно колышущееся облако золотой пряжи, необычайно темные ресницы выделялись на алебастровой от бледного сияния луны коже. Одеяло соскользнуло с ее плеч, и Бретт мельком увидел ложбинку между грудями сквозь расстегнутый воротничок ночной сорочки. Он упивался ее красотой, как человек в пустыне пьет воду из родника, жадно глотая и не задумываясь о последствиях.

Бретт подошел ближе к кровати, уставившись, как загипнотизированный, на то, как она повернулась с боку на спину, так что сорочка распахнулась, полностью открыв его взору одну молодую грудь. Бретт прерывисто и тяжело задышал. Он боролся с искушением протянуть руку и погладить ее по лицу, прикоснуться к бархатистой коже, погрузить пальцы в ее золотистые волосы и пробежать по ним рукой. Огромным усилием воли он заставил себя повернуться к своему одинокому креслу.

Впервые в жизни женщина приводила его в замешательство, и это злило его. Он попытался не обращать внимания на борьбу, которая шла в его душе, но не смог и тяжело опустился в кресло, терзаемый неприятными мыслями. Проклятие! Он испытывал к этой девушке нечто большее, чем вожделение. Он желал многих женщин, но ни одна из них не действовала на него так, чтобы он, застыв, молча пожирал ее глазами и упивался пьянящим ощущением ее близости. Никогда прежде ему не хотелось просто держать женщину за руку или с наслаждением ощутить, как ее нежная кожа касается его грубой плоти. И никогда беззащитный вид дамы не вызывал в нем потребности заключить ее в свои объятия и защитить от опасности.

Уэстбрук раздраженно скинул сюртук. Он начинал походить на изнеженных юнцов времен его учебы в колледже. Он сделает все необходимое, чтобы пристроить ее, прежде чем уедет во Францию, и на этом они распрощаются. Никогда прежде Бретт не позволял желанию взять верх над здравым смыслом, и сейчас не собирался этого делать.